Чтобы отключить РЕКЛАМУ,нажмите НЕ крестик на "ОТКЛЮЧИТЬ РЕКЛАМУ",
а малюсенькую кнопочку CLOSE (ЗАКРЫТЬ).Так учит uCoz.
Избранное. Крестный.
Леонид Григорьевич Григорьян.27.12.1929-30.08.2010
01.09.2010. Цитата из сетевого издания "Зарубежные Задворки, www.a-za.net(Международное сетевое литературно-культурологическое издание.
Выходит с 2008 года.Архив за 2010 год.09-01 (№9/1, сентябрь, 2010)).
30 августа 2010 г. после продолжительной болезни скончался поэт Леонид Григорьян, замечательный лирик и
переводчик Сартра и Камю.
(http://za-za.net/index.php?menu=authors&&country=nomer&&author=nomer09_01_10&&werk=009) К сожалению, крестный умер. В прошлом году ему исполнилось 80 лет. Ниже - текст, написанный мной в 2008 году.
Слева - Мефистофель.www.kamenev.ru .Справа - Леонид Григорьян.http://www.7c.ru/?date=2005-01-01
Да, слева - Мефистофель, а справа - Леонид Григорьян. Или наоборот? Не уверен. Я написал о Леониде Григорьевиче
Григорьяне потому, что хорошо его знаю. Он школьный друг моего отца, Юрия Николаевича Якубицкого.Дядя Леня 1929-го года рождения,
отец - 30 - го. Отец умер в этом году. Леонид Григорьевич, слава богу, жив (в 2008 году. А в 2010, к сожалению, умер). Кроме того, что он был
школьным другом отца, Л.Г. еще и мой крестный. Он живет в Ростове-на-Дону, там родились мои отец и сестра, там я жил несколько лет у
бабушки, учился в 1 и 2 классе школы 33. Ростов для меня - город детства. У бабушки была квартира на Семашко, школа 33 находится на
пересечении Семашко и Красноармейской улицы, а дядя Леня живет на улице Максима Горького. Все эти пункты находятся очень близко друг от друга.
Карта взята из источника: Мир карт: Карта Ростова-на-Дону Отец (Ю.Н.) и крестный (Л.Г.) были совершенно разными людьми. Ю.Н. с окончания школы (1947?) до 1980 г. служил в Советской Армии. Окончил службу в
звании подполковника. Был военным программистом. И, конечно, коммунистом. Офицер СА не мог не быть коммунистом. Л.Г., как я понимаю, был диссидентом.
Но они дружили, так как связывало их детство, школа, Ростов-на-Дону.
Я помню, как летом 1974 года прилетел в Р/н/Д на неделю. Отец приехал в Ростов еще раньше. И вот, будни, не очень хорошая для лета погода. Но мы поехали на так называемый
Офицерский пляж. На пляже никого. Мы искупались, отец читал книгу. Я просто лежал, грелся (солнце все же было, хотя и сквозь облака). К берегу подплывает
лодка. В ней некто очень знакомый. В помятой шляпе. (см. стихи Юнны Мориц, ниже, насчет пиджака). Я пригляделся...
"Пап, смотри, кто к нам приплыл!".
Ю.Н. оторвался от книги.
"Леня!".
"Юра!".
Л.Г. и Ю.Н. были рады встрече, это было заметно.
Мне нравится метафора Юнны Мориц о Л.Г. Григорьяне "В Ростове, где юмор так свеж и румян...":
http://stroki.net/content/view/13674/81/
В Ростове, где юмор так свеж и румян.
В Ростове, где юмор так свеж и румян,
Живет трубадур Леонид Григорьян.
Он утром студентам читает латынь -
Язык медицины и римских твердынь,
Поэмы, комедии, драмы, стихов,
А также схоластики древних веков.
Потом он съедает в буфете обед -
Салат из капусты и пару котлет,
И кофе с цикорием пьет не спеша,
Прокуренной грудью со свистом дыша, -
Как будто свисток проглотил латинист,
Чтоб юных студенток смешил этот свист!
А что он за птица? Лоснится на нем
Пиджак из раскопок Троянских времен, -
Наверное, Шлиман поймал на крючок
В пучине столетий такой пиджачок.
А что там на разные свищет лады
В груди дымовой, наподобье трубы?
А каждая птица там свищет свое,
На струнах бренчит, серенады поет,
И в шляпе крылатой, в крылатом плаще,
В крылатом снегу и в крылатом дожде,
В крылатой ночи на крылатом ветру,
В крылатых дворах на крылатом свету -
В крылатом пятне под крылатым окном, -
Крылатые сны разгоняя крылом,
Клянется - душою на синих крылах! -
В крылатой любви на крылатых словах.
Юнна Мориц
А вот еще о Леониде Григорьяне:
http://www.7c.ru/Culture/3144.html
Как и полагается поэту – он им родился. И его поэтический голос зазвучал настолько заметно и сильно, что рекомендации в Союз писателей ему
дают Фазиль Искандер, Давид Самойлов, Арсений Тарковский. За его творчеством следили – отзываясь на каждую новую его книгу –
Б. Окуджава и Е. Евтушенко. Это не преувеличение. Окуджава – пока был жив; Евтушенко – пока не уехал. Именно Евтушенко, кстати, помог Григорьяну
впервые опубликоваться в центральной печати. А затем печать уже сама искала и ждала его стихов – «Новый мир» и «Дон», «Звезда» и «Знамя», «Нева» и
«Москва», «Дружба народов» и «Юность», «Литературная Россия» и «Литературная Армения», и немецкие «Грани», и американский «Новый журнал»…
И 15 поэтических сборников.
В предисловии к одному из первых (73-й год, Москва) Лев Озеров заметил: «Этому поэту нужен читатель прежде всего вдумчивый». Возразим:
такой читатель нужен всякому поэту. И более того: всякий истинный поэт мечтает именно о таком читателе. Это не значит, что текст адресован уму, а не
сердцу. Это значит, что автор ждёт от читателя той же работы, которую проделал сам, – «душа обязана трудиться».
Этим силён Григорьян, этим отличен от многих – увы, молодых, приходящих на смену.
Прозрачная горьковатая мудрость его строки завораживает.
Григорьяновский стих, очень простой по форме и лёгкий по ритму, заставляет читать себя вновь и вновь. Не потому, что непонятен. А потому, что хочется
повторить.
В нём слышится что-то очень верное. Неопровержимое. И при этом – удивляющее.
Для стремящихся поднять планку Григорьян остаётся критерием.
Процитируем абзац из официального текста:
«…Более 30 лет возглавляя кафедру латинского языка в Ростовском мединституте и являясь не только поэтом, но и высококлассным переводчиком, он
вносит свой вклад в международные культурные связи. Благодаря именно Л. Григорьяну российский читатель смог познакомиться с рядом неизвестных до того у
нас произведений таких корифеев европейской культуры, как Ж.-П. Сартр и А. Камю…». Переводы – можно сказать, его хобби. Побочная продукция. Не основной литературный труд.
Но и эта побочная продукция – максимального уровня. С просьбой перевести Сартра к Григорьяну приезжали из академического харьковского издательства.
Разрешения напечатать фрагменты до выхода книги запросил журнал «Нева».
Однажды он решил навсегда прекратить писать. Звучит забавно, да, но у поэтов бывают такие минуты. И даже часы и годы. Потому что поэты живут острее.
Радуются – фейерверком, а печалятся – самосокрушающе. Тем более, когда жизнь вокруг не светлеет. Подобно магу Просперо из шекспировской «Бури», он
попытался сломать волшебную палочку своего таланта. Он больше не видел в ней необходимости:
Лягу в два, а встану в три,
Гляну в окна, закурю.
Бог позволит: говори –
Ничего не говорю. Но нет над талантом власти. Ни у кого. И у того даже нет, кто им владеет.
И мы вновь услышали его голос. И продолжаем слышать. И слушать.
Потому что он – из тех, кому позволили говорить.
Напоследок - случай из жизни(Знаю понаслышке, могу кое-что переврать. Но, не соврать - историю не рассказать).
Однажды декан факультета (варианты: ректор, проректор) проходил по коридору. Он услышал смех и оживление в одной из аудиторий. Декан подумал:
"Что там такое? Что за веселый предмет?". Открыв дверь в аудиторию, он все понял. Там Л.Г.Григорьян преподавал студентам латынь.
Ну, сами знаете: это такой веселый предмет. Ниже - стихи Л.Г.Григорьяна с сетевого издания "Зарубежные Задворки"
(http://za-za.net/index.php?menu=authors&&country=nomer&&author=nomer09_01_10&&werk=009):
* * *
Я жить люблю и умереть боюсь...
А. Тарковский
Так кто тебя убьет в посюсторонней тьме? —
Остервенелый мент, моджахеддин в чалме,
Бомжующий босяк? — Да всякий, кто захочет,
Угрохает, пришьет, завалит и замочит.
Ты за собой следишь уже издалека...
Увы, как эта жизнь беспомощно хрупка!
Жизнь-неженка, беспутница и плакса,
Жизнь — жертва камикадзе и антракса.
Но неисповедимо, почему
Мы все еще пока в своем дому,
И, кажется, прочнее нету дома,
Чем в огненном аду армагеддона.
А что спасет? — Везенье или Бог,
Писанье в столбик, дружеский звонок,
Животворящий обиход ростовский,
Внезапный дождь, любимая, Тарковский...
* * *
Как сложилось, так и сложилось,
Что досталось, то и досталось,
Как служилось, так и служилось,
Как писалось, так и писалось,
Что свершилось, то и свершилось,
Что осталось, то и осталось...
«Мало», — скажете — больше не будет,
«Худо», — скажете — лучше не будет.
Осуждайте — меня не убудет.
А в итоге — Господь рассудит.
* * *
Вот еще стихи Л.Григорьяна.
Литературно-художественный журнал «Дети Ра». № 7 (57), 2009.:
http://detira.ru/arhiv/nomer.php?id_pub=926
* * *
Другу
Когда откину тапочки и в ящик
Сыграю, покидая свой приют,
Моя семья и мой душеприказчик
Меня, надеюсь, в церкви отпоют,
В какой-нибудь окраинной, безлюдной —
Да и к чему он, чужеродный люд! —
И супротивник власти абсолютной
Познает абсолютный Абсолют…
Как все, он ничего о Нем не знает,
Как все, предпочитал Ему «авось»,
Хоть временами острая, сквозная
Пронизывала боль его насквозь.
Ему Он представлялся андрогином,
Который где-то над землей витал.
От боли он лечился пенталгином
И фолианты мудрые листал.
Он был невером, хоть и суеверным,
Плыл без ветрил, не думал о руле,
Порой прельщаясь остроумной скверной,
Как циник Гейне, либертен Рабле.
Он жизнью жил беспутной и грошовой,
Он притворялся ловчей пустельгой…
Теперь над ним поставят крест дешевый,
Но самый важный, самый дорогой.
А рядом свечка, еле-еле теплясь,
Через мгновенье канет в темноту,
Что скажет он, раскаявшийся нехристь,
Склоненному над холмиком Христу?..
Дополнение от 08.06.2011. Разбирая книги, оставшиеся после смерти отца, Якубицкого Юрия Николаевича (24.04.1930, г.Ростов-на-Дону - 18.04.2008, г.Москва),
обнаружил поэтические сборники Л.Г.Григорьяна с дарственными надписями.
Первый сборник. Леонид Григорьян. Мчатся Тучи.Стихи и переводы.Ростов-на-Дону.Издательство «Личный интерес». 1993.
Дарственная надпись автора: «Юрчику Якубицкому, старому корешу, сердечно-Леня.12.IX.93».
"Сновиденья и яви промежду,
Как-то тычется в двери сеней
А за окнами мглисто и снежно.
Хрипло ржанье каурых коней
Пробил час бобыля-недобитка,
По просторам метельной Руси.
Проносись, вороная кибитка.
От родного угла уноси!
То ли ночь, то ли раннее утро,
То ли час, то ли день напролет,
То ли степь, то ли гиблая тундра,
То ли бес, то ли вьюга поет.
То ли под гору, то ли с откоса,
Прямиком или наискосок,
То ли тройка того малоросса,
То ли тайный жандармский возок
Далеко от беседы речистой,
Затаись, не зови благодать.
За спиной исполинской ямщицкой
Все равно ни хрена не видать.
Только снег, только темень и только
То, что выпало нам искони.
Так гони, сумасшедшая тройка,
Птица-тройка! Гони же, гони!...
1986"
Ниже - суперобложка сборника "Перо". Дарственная надпись автора: «Старому другу Юре Якубицкому - на добрую память.18.VIII.69». Ростовское книжное издательство. 1968.
"Спасибо, милое Перо,
За то, что в дни сомнений черных
Ты, как всегда, уберегло
Меня от глупостей повторных
Спасибо, милое Перо,
За счастье начинать сначала.
За то, что веровать в добро
Ты неприметно обучало.
За то, что быта толкотня
Не замутила высших истин.
За то, что ты честней меня,
Свободней, суше, бескорыстней...
Плывут над летом облака,
Журчит ручей по дну оврага-
Там, где кончается рука
И начинается бумага".
А эта книжка мне особенно дорога. Ничего особенного, мягкий переплет, тоненькая. Но в ней - дарственная надпись мне от автора.
Раскрыв обложку сборника "Постскриптум", читаю:
«Дорогому Олежке, крестнику - с добрыми пожеланиями-крестный Л.Григорьян. 24.VI.97». Книга "Постскриптум" издана издательством "Гефест" в Ростове-на-Дону в 1997 году.
На обложке опечатка "ПОСТКРИПТУМ". Крестный от руки вставил сверху "с" между "Т" и "К".
В книге достаточно опечатков, исправленных рукой Л.Г.Григорьяна.
"Под конец расхотелось хотеть
Ликовать, воевать, не сдаваться,
Непрерывно о чем-то радеть,
Вовлекать, окликать, отзываться,
Предаваться бесчинной гульбе,
Слыть любимцем, ходить в супостатах.
Все иссякло само по себе,
Не заботясь о вехах и датах.
Расхотелось бездумно хватать
Сласти, радости, хронос и мелос,
Расхотелось запойно читать,
Говорить и писать расхотелось,
Бить поклоны у всех образов
И незнамо куда торопиться...
Да застряла живая крупица
В перешейке песочных часов.
А внизу-то песчинок не счесть
Пирамидка готова к пределу.
Но у Промысла замысел есть,
Недоступный скудельному телу.
1997
Хронос - др.греч. - Время
Мелос - греч. - Музыка, напев, мелодия
Скудельный - церк., старин. - Непрочный, хрупкий, слабый, бренный.
Еще о Л.Г.Григорьяне из поэтического альманаха "ПАРАЛЛЕЛЬ" N 17 (185).
